Она никогда не говорила никому ничего о себе. Даже Харука знала ее настолько, насколько она разрешала заглянуть в свою душу.
     И вот - расплата…
     Мичиру стояла у зеркала и с грустью всматривалась в черты такого знакомого лица, которое она видела в зеркале каждый день. Вот оно - маленькая морщинка в уголке глаза… А ведь ей нет еще и тридцати…
     Знаменитая на весь мир скрипачка Мичиру Кайо чувствовала приближение меланхолии и старости.
     Какая старость в двадцать восемь лет?!
     Но она считала себя старухой…
     Женщина оглядела свою роскошную квартиру. Как здесь одиноко. Пусто. Безнадежно. Эту напольную вазу она купила в Китае. Практически, ее подарил ей один из богатых поклонников, который мог бы скупить весь мир и положить к ее ногам. Но она гордо отказалась: и от вазы, и от предложения руки и сердца.
     Ведь тогда у нее была Харука… А кто мог сравниться с ней?
     Теперь Харуки нет рядом. Обе в постоянных разъездах. Одна на концертах, другая на соревнованиях. И, казалось, некогда вечной любви пришел свой конец…
     А этот хрустальный сервиз специально для нее вырезали из горного хрусталя, когда она ненароком обмолвилась, что всегда мечтала о настоящем хрустале…
     Эти ковры Мичиру приобрела в Персии, когда была там с гастролями. Помнится, чтобы не шокировать коренное население, она надевала паранджу, выходя в город на прогулки.
     А эта деревянная статуэтка… Женщина нежно взяла ее в руки, стараясь не поломать хрупкое дерево. Это вырезал для нее собственными руками маленький мальчик из глухой русской деревни… Поэтому этот дар она ценила превыше всего остального.
     В принципе, в ее квартире было много чего ценного, что привлекло бы внимание воров, но даже преступный мир восхищался талантом мисс Кайо. Харука, когда бывала здесь, хмуро шутила, что Мичиру стала Королевой преступного мира. Наверное, ревновала к ее славе.
     Разумеется, Хару предпочла бы, чтобы подруга сидела дома и ожидала ее возвращения, но не тот характер у бывшего Воина Нептуна… Не тот…
     Вот и получается, что вот уже несколько лет Мичиру живет одна. Ни семьи, ни любимого, ни детей.
     Сегодня она дает бесплатный концерт для детей из детского дома, того, в котором раньше росла она сама. Своеобразная дань прошлому… Прошлому, которое сделало ее такой, какая она есть.
     Зал был забит до отказа. И со всех сторон на нее смотрели внимательные до жадности детские глаза. Этот взгляд… Когда-то и она смотрела так на каждого взрослого как на доброго волшебника, который пожалеет и заберет ее с собой…
     Мичиру подняла смычок и заиграла, выливая в протяжных звуках скрипки накопившуюся боль. Боль, которую ничем не заглушить.
     И, как на спасение, смотрела на маленькую девочку в первом ряду… Пятилетнюю кроху с темными, такими странно неподвижными глазами. Она сидела, не шевелясь, слушая скрипку, и женщина так и не смогла отвести от нее взгляда.
     После концерта она подошла к директору детдома.
     - Кто эта девочка? Она такая странная…
     На нее посмотрели с жалостью. Конечно, куда мировой знаменитости до обыкновенного человеческого горя?
     - Ее зовут Румико Таи. Она слепая, поэтому ее шансы на удочерение равны нулю.
     Слепая… Равны нулю… Значит, достигнув шестнадцати лет, ее просто выкинут в дом инвалидов! Мичиру словно облили кипятком. Нет…
     - Подготовьте документы. - тихо сказала она. - Я удочерю ее.
     Изумление в глазах окружающих. Неужели это так странно?
     Она упрямо сжала губы, даже не думая объяснять причины своего решения.
     Через час все необходимые для удочерения документы были готовы. Она подписалась под ними и вслед за воспитательницей направилась к детям.
     Румико Таи сидела в сторонке от других детей, словно изгой, внимательно прислушиваясь к их играм. С ней никто не играл. Бедная крошка…
     Мичиру присела на корочки перед ней, взяла в руки ее маленькую ладошку.
     - Привет, Румико.
     - Ты та тетя, которая играла? - выпалила девочка.
     - Да.
     - Мне очень понравилось, - доверчиво сообщила малышка. - Я тоже хочу научиться так играть…
     - Я научу тебя… - женщина почувствовала, что по щекам ее текут слезы.
     Все вокруг затихли, прислушиваясь к их диалогу.
     - Правда?
     - Правда.
     - Когда?
     - Завтра. А сейчас мы поедем домой.
     - К тебе? - девочка напряглась, как испуганный кролик, ожидая, что скажет эта незнакомая тетя. Что ж, Мичиру вполне понимала ее.
     - Нет, к нам домой. Ты ведь не будешь против, чтобы я была твоей мамой?
     - Моей мамой? - искреннее удивление в детском голосе. И никакого выражения в слепых глазах.
     - Да. - она постаралась вложить в свой голос как можно больше ласки и тепла.
     Губки Румико задрожали и, разревевшись, она уткнулась в грудь мамы. Мичиру взяла ее на руки, крепко прижимая к себе трясущееся тельце и, осторожно неся свою драгоценную ношу, прошла к машине. И личный шофер вскоре увозил их домой.
     Она открыла дверь и опустила девочку на пол.
     - Вот мы и дома, малышка. Есть хочешь? Я ужасно проголодалась.
     - Да, - совсем по-взрослому кивнула маленькая слепая девочка.
     Через пять минут они уже ужинали. Мичиру ласково кормила девочку, никак не налюбуясь на нее. Румико была очень хорошенькой. И неподвижные глаза нисколько не делали ее облик отталкивающим, наоборот, они придавали ей какую-то особую прелесть…
     - И на десерт - вишневый пирог. - Мичиру торжественно вытащила из холодильника шедевр макотиного кулинарного искусства. Известная кулинарка недавно была в гостях и, отчего-то решив, что Мичиру похудела, мигом испекла пирог.
     - Как вкусно… Это ты готовила,… мама?
     - Нет, - честно призналась Мичиру, ласково гладя дочку по пышным русым волосам. - Моя подруга. Она очень вкусно готовит, Руми-тян. Я познакомлю тебя с ней.
     Девочка серьезно кивнула, продолжая за обе щеки уплетать любимое лакомство Сенши. Покончив с пирогом, она зевнула во весь свой маленький ротик и собралась прикорнуть на руке новой мамы.
     - Я устала.
     - Тогда пойдем спать. Но сначала - умываться и чистить зубы!
     Когда с мытьем было покончено, Мичиру отнесла девочку в свою спальню и уложила на середину кровати, чтобы Руми, не дай Бог, не упала ночью. Посмотрела на фото Харуки у изголовья.
     - Если бы ты знала, Харука… - прошептала она и перевела взгляд на дочь.
     Та уже спала, свернувшись в маленький комочек, как котенок.
     Женщина улыбнулась, впервые - нежно и счастливо, - накинула ночную рубашку и легла рядом, крепко обняв ребенка. И сразу уснула.
     Поздно ночью в замочной скважине щелкнул ключ, и на пороге появилась Харука: встрепанная, усталая, с огромным чемоданом. Она только что примчалась из аэропорта, чтобы выспаться под боком у Мичиру, поэтому, не распаковывая чемодана, сразу прошла в ванную.
     Умытая, чистенькая, но все такая же сонная, гонщица прошла в спальню, включая ночник. И обомлела.
     На огромной двуспальной кровати, на которой раньше спали только двое - она сама и Мичиру, - теперь был кто-то лишний. И этот кто-то оказался маленькой девочкой, крепко прижавшейся к зеленовласке.
     Харука внимательно склонилась над ребенком. Посмотрела на подругу, на губах которой застыла счастливая улыбка, и почувствовала себя гораздо лучше.
     Похоже, теперь все будет хорошо.
     С такими мыслями Харука легла рядом, осторожно обнимая ребенка.
     Помнится, Мичиру всегда жаловалась на недостаток чего-то. Пусть теперь попробует поканючить, ведь у нее теперь есть такое сокровище…